.jpg)
Основанный выдающимся дирижером Марком Паверманом, свое близкое 90-летие Уральский академический филармонический оркестр встречает в прекрасной форме. Хорошо известный в Европе и в мире по гастролям и записям, только что отыграв музыкальный марафон фестиваля «Безумные дни в Екатеринбурге», он в октябре снова в Москве. Мы беседуем с маэстро Дмитрием Лиссом, его возглавляющим с 1995 года.
Вы владеете нечастым среди ваших коллег ноу-хау: передаете и оркестру, и залу свою энергетику, становясь с ними единым целым. Даже визуально.
Дмитрий Лисс: Любая система стремится к хаосу, если ее не подпитывать энергией. Это относится и к оркестру: если не вкладывать энергию, все постепенно развалится. Сказывается и то, что мы уже тридцать лет работаем вместе. Причем стараемся работать бескомпромиссно.
У истоков УАФО стоял великий дирижер Марк Паверман — тот самый, к которому из Ленинграда поехал учиться Евгений Колобов. Сохранилась преемственность его школы, традиций?
Дмитрий Лисс: Он был интеллигентнейшим человеком и большим мастером. Я его не застал, но мне посчастливилось застать поколение работавших с ним музыкантов. Они создали в оркестре особую атмосферу, стиль отношения к своему делу, к музыке, друг к другу, к дирижерам. Я считаю честью и обязанностью эти отношения сохранять и поддерживать.
В каком состоянии вы застали оркестр?
Дмитрий Лисс: Не в лучшем: какое-то время он работал без главного дирижера. Это было после перестройки, когда рухнули все механизмы государственной поддержки. И мы вместе прошли большой путь, добиваясь, чтобы оркестр получил условия, которых он достоин. Я имею в виду бюджет, качество инструментов, зарубежные гастроли, записи, которые и теперь выходят в Европе. То, что мы имеем, — плоды работы огромного числа людей.
На ваших концертах не покидает ощущение музицирования — сотворения музыки здесь и сейчас. Это было характерно для того же Евгения Колобова, например, или Евгения Бражника, заново открывавших, казалось бы, хрестоматийные сочинения…
Дмитрий Лисс: Это длинный разговор — о том, существует ли произведение уже в партитуре, или оно возникает в процессе исполнения. За то я и люблю музыку, что в исполнении нет готовых рецептов. Самые неожиданные решения могут быть убедительными, если они основаны на внутренней логике. Наша задача — с максимальным уважением отнестись к композитору, к его эпохе, к культуре, в которой создано сочинение. Постараться понять эту суть. Исполнитель — проводник, соединяющий произведение с публикой. Вопрос — в качестве проводника, в том, что он может вложить в исполнение. У каждого свой жизненный опыт, своя история любви, своя прочитанная литература и просмотренные фильмы, и это все равно срезонирует в его игре, как бы он ни был верен первоисточнику. Но в любом случае на первом месте всегда композитор.
Поговорим о фестивале «Безумные дни» — вы участвуете в нем уже очень давно.
Дмитрий Лисс: Да, ездили и на его родину в Нант, и в Токио, и в Бильбао, были трансляции наших концертов по каналу Arte. С основателем фестиваля Рене Мартеном у нас давняя крепкая дружба, и она сохраняется, о чем свидетельствует только что прошедший фестиваль в Екатеринбурге.
Как формируются его программы?
Дмитрий Лисс: Их предлагает Рене Мартен. И название, и сквозную тему типа «Реки музыки», и репертуар. Бывают, конечно, отклонения. Скажем, сегодня вместо Шостаковича должен был звучать мексиканец Артуро Маркес, мы его играли в Нанте — по прокатным нотам. Сейчас это невозможно, пришлось искать замену. И прозвучавшая сегодня «Норвегия» Ольги Викторовой — тоже идея Мартена. Он ей не раз заказывал произведения для фестиваля, были премьеры и в Нанте, и в Токио. И он даже теперь продолжает приглашать русских музыкантов.
Есть отличия в реакции публики разных стран?
Дмитрий Лисс: Конечно. Разница — в культурном контексте. В Японии, например, у меня возникало пугающее ощущение стеклянной стены между мной и залом. Нет эмоционального резонанса, который чувствую в России или Германии. Я работал с разными японскими оркестрами, в том числе со старейшим NHK, — там опытнейшие музыканты, они сыграют всё и сразу, но на эмоциональные импульсы откликаются весьма своеобразно. Хотя ситуация и там меняется: в молодом оркестре в Киото совершенно другая атмосфера. Ближе всего к нашей, пожалуй, публика в Германии. Но говорить о «нашей публике» сегодня сложно. Я вырос в СССР, помню филармоническую публику и в Харькове, и в Большом зале Московской консерватории — сегодня там другая аудитория. Да и здесь, в Екатеринбурге: когда-то был кружок любителей филармонических концертов, некоторые ходили в этот зал 50 лет! У нас и сейчас всегда полные залы, и на этот фестиваль все билеты уходят в первый день продажи. Екатеринбург — город очень музыкальный, и публика адекватно реагирует на качество концерта. Кричать «Бу-у!» не будет — это не в традициях, но холодок артист почувствует. Многие гастролеры признавались: здесь расслабляться нельзя.
Какая из музыкальных эпох вам ближе?
Дмитрий Лисс: Романтизм, ХХ век. В школе я играл Пендерецкого, Лютославского, Стравинского, Хиндемита, Онеггера… И этот интерес совпал с традициями, уже заложенными в этом оркестре моим предшественником Андреем Борейко. С возрастом репертуар сужается: меньше экспериментов, оставляешь авторов, которые тебе близки. Музыка многолика. Есть композиторы-изобретатели, они могут просчитать структуру произведений, и нужны кураторы, которые их объяснят. У меня это не вызывает эмоциональный отклик. Есть люди, которые ждут от музыки интеллектуального удовольствия. Я бы его поискал в других искусствах.
Ваш оркестр много записывается?
Дмитрий Лисс: Довольно много: мы писали и для Warner Music, и для Sony Classical, и для многих других компаний. Сейчас у нас контракт со студией Outhere — самой большой в Европе независимой компанией. И есть договоренность с одной из наших студий: она будет выпускать записи в формате для аудиофилов DSD. Нас можно слушать и на YouTube Music, и на других стриминговых платформах.
В октябре у вас предстоят гастроли в Москве, в зале «Зарядье». Что мы услышим?
Дмитрий Лисс: Будет премьера Концерта для двух фортепиано с оркестром Ольги Викторовой (потом она повторится в Петербурге и во Франции), Концерт для двух фортепиано Бруха в исполнении Людмилы Берлинской и Артура Анселя, «Фантастическая симфония» Берлиоза.
Исполнение шедевров Бернстайна и Гершвина доказывает, что вы человек джазовый…
Дмитрий Лисс: Джаз очень люблю, для меня это абсолютная классика. Все время нахожу в его истории что-то для себя интересное.
Но вы еще и водите самолеты.
Дмитрий Лисс: Уже нет. Но я человек увлекающийся: начал летать на планере, потом мой инструктор предложил полетать на самолете. К сожалению, нет времени серьезно этим заниматься, но мне это очень интересно. На гастролях оркестра во Франции в Альпах вижу — кружат планеры. Позвонил в местный авиаклуб и немного полетал — там рай для планеристов. Много аэродромов и даже есть русские инструкторы. Незабываемый опыт.
Это увлечение влияет на вашу профессию? В полете другое ощущение свободы.
Дмитрий Лисс: Свобода — не то, что вокруг тебя, а то, что заложено в тебе: или она есть, или ее нет.
Валерий Кичин
