Прекрасное исполнение Дмитрием Лиссом Симфонии № 3 и «Вальса» Равеля
Рецензия на диск:
Сергей Рахманинов. Симфония № 3 (1935–1936)
Морис Равель. Вальс (1919–1920)
Уральский филармонический оркестр/Дмитрий Лисс
Запись 2022 года, Большой зал Свердловской филармонии
Fuga Libera (Бельгия) FUG821
Опубликовано на итальянском культурном портале OperaTeatro, 18.01.2025
Песнь ностальгии, сожаления, прощальных слов. Третья симфония op. 44 Сергея Рахманинова, написанная в период его швейцарской эмиграции между 1935 и 1936 годами, представляет собой сокровищницу живой «русскости», увиденной сквозь ореол (искажённый, как мысли, которые слишком долго томятся в сознании) расстояния – скорее, временного и эмоционального, нежели географического. Первое (неудачное) исполнение её Филадельфийским оркестром под руководством Леопольда Стоковского состоится в 1936 году в американском городе с одноимённым названием, но композитор, который скончается в Беверли-Хиллз семью годами позже, продолжит совершенствовать эту «ткань Пенелопы», столь пронизанную биографическими деталями, красками и переживаниями, связанными с его самыми сокровенными корнями, несмотря на явную голливудскую патину – результат многократного взаимодействия композитора с киноидустрией.
Сегодня, в исполнении, отличающемся исключительной авторитетностью, это завещание передаётся нам дирижёрской палочкой Дмитрия Лисса, который непоколебимо ведёт свой Уральский филармонический оркестр через три части этой фрески, раскрывая её подлинный дух, извлекая, без удобных и льстивых послаблений, её мощные и нередко суровые мазки, облечённые в патетические и воздушные фразы, ностальгическую простонародную тоску, которая настойчиво возвращается во всех трёх частях, и, более всего, фаталистическую, пророческую ауру, на которую проливает свет Dies Iræ в финальной части. В сочетании с этой Третьей и последней симфонией Рахманинова, в интересной игре контрастов и кривых зеркал, появляется «Вальс» Равеля – мастерски скомпонованный, с присущей ему пронзительной горечью. Танец навстречу последнему украденному мгновению, навстречу смерти, невзирая на опьяняющее кружение которой Лисс будто ласково смотрит в прошлое – на мир, уже безвозвратно утраченный, но всё ещё чарующий, тот мир, над которым уже нависла тень надвигающегося распада.
Элиде Бергамаски
