Международный музыкальный фестиваль Be@thoven к 250-летию со дня рождения Людвига ван Бетховена прошел в Свердловской филармонии. В Екатеринбург приехали музыканты из 10 стран.

До наступления всего этого пандемийного светопреставления такая новость могла бы если и не потонуть, то стать всего лишь одной из ряда культурных новостей, доносящихся из России и мира, поскольку одному из самых известных композиторов, написавших симфонию, где «судьба стучится в дверь», должны были быть посвящены многие фестивали и прочие арт-проекты. На родине Бетховена в Германии должны были помпезно громыхнуть грандиозные музыкальные и театральные празднества, на которые был создан специальный фонд размером в 32 млн евро. Планировалась премьера оперы «Фиделио» в Баден-Бадене, хореограф Джон Ноймайер собирался показать свое видение Девятой симфонии, и далее по списку. Ничего этого не состоялось ни в каком, даже в онлайн-виде. Мир изменился до такой степени, что единственный полноценный живой и по-настоящему международный фестиваль Бетховена был проведен не в Москве и не в Петербурге с их могучими амбициозными филармониями, а на Урале, в Екатеринбурге. И даже если он задумывался более масштабным, с большим числом концертных и просветительских событий, то и в виде своих насыщенных шести дней сумел объединить воли организаторов двух главных стран – Германии и России, чтобы, подобно объекту посвящения, продемонстрировать всей планете силу человеческого духа, способного быть выше самых суровых обстоятельств. Впрочем, Свердловская филармония уже давно волевым Es muss sein (нем. «Должно быть») заставила говорить о себе благодаря редкой для многих российских городов активности филармонического менеджмента, ведущего не на словах, а на деле работу с публикой как в уральской столице, так и на далекой периферии в области. Что и говорить, если едва закончился фестиваль Бетховена, как директор филармонии Александр Колотурский уже поспешил поделиться новостью о подготовке к проведению фестиваля музыки Николая Мясковского, незаслуженно и слишком безалаберно забытого русского симфониста.

Сверстанный новый сезон в Екатеринбурге был целиком перенесен на следующий год, а текущий формируется «на живую нитку» в контексте меняющихся распоряжений об ограничениях. Бетховен-фест было решено оставить в календаре там, где он и был запланирован. А дух бетховенского бунтарства очень к лицу уральцам, он придает им уверенности в завтрашнем дне, учитывая, какие перемены у них на носу – строительство грандиозного концертного зала по проекту Захи Хадид, открытие которого запланировано на 2023 год. Бетховен-фест открылся выступлением Уральского академического филармонического оркестра под управлением Алексея Богорада, который продирижировал Четвертый концерт для фортепиано с оркестром, где солистом был Северин фон Эккардштайн, а также в духе рефлективной реплики на это сочинение – «Be@thoven-Invocation» Владимира Тарнопольского, мировая премьера которого состоялась в Бонне в 2017 году. Звучала в этом концерте и Пятая симфония, но не Бетховена, а Сергея Прокофьева.

Каждая из фестивальных программ была выстроена по принципу эпохальных арок, связывавших наследие Бетховена с теми, кто пришел в этот мир после него. Продолжился уральский бетховенский форум сольным концертом Северина фон Эккардштайна – пианиста, чье имя в России до сего момента было совсем неизвестно, но те, кто знает музыканта давно, уверяют, что его игра напоминает разом Софроницкого и Гульда. Северин в своей программе поставил рядом с Тридцать второй сонатой Бетховена Шестую Прокофьева и «Эскизы» Шарля Алькана, забытого французского композитора-романтика. Австриец Томас Цетмайр, известный прежде всего как скрипач, но с некоторых пор и как дирижер, впервые приехал в Екатеринбург, чему был несказанно счастлив, учитывая все обстоятельства. Его дебютом на екатеринбургской сцене стала Пятая Бетховена, его же Скрипичный концерт и Двойной концерт для скрипки и альта Бриттена, где солисткой выступила его супруга Рут Килиус. «Вечером молодых звезд» была названа программа с участием солистов Международного молодежного Чайковский-оркестра, созданного в рамках Оркестровой академии, проводимой Свердловской филармонией в партнерстве с немецкой фирмой RCCR Projects GmBH с 2014 года. Здесь в пару к Септету Бетховена подобрали Маленькую камерную музыку для духового квинтета Хиндемита и Увертюру на еврейские темы Прокофьева.

Представление о творчестве Бетховена было бы неполным без вокального вечера, который здесь получил название одноименного вокального цикла – «К далекой возлюбленной». Баритон Томас Бауэр, который успешно занимает нишу камерного и кантатно-ораториального певца, задал фирменную настройку на жанр бетховенской Lied с его предельной рецептурной чуткостью к слову, интонации, фразе, стилю. При всей краткости цикла, открывшего путь романтическим циклам Шуберта и Шумана, российские певцы не решаются браться за него, понимая, насколько кристально чистой должна быть артикуляция – как формальная, так и смысловая, и потому выбор носителя языка был единственно верным решением. Бетховенское настроение за роялем очень строго, в роли блюстителя традиции поддерживал Николаус Рексрот. Песни Малера и Вагнера, а после них романсы Чайковского, исполненные вслед вокальным шедеврам Бетховена, на удивление органично воспринимались как эволюционные ветви древа музыки. За Малера с Вагнером отвечала меццо-сопрано Елена Жидкова (недавно дебютировавшая в Байройте в партии Венеры в «Тангейзере» Вагнера), согревшая морозный Екатеринбург своим чувственным горячим тембром, а романсы Чайковского – «Серенаду» и «Канарейку» – исполнила сопрано Мария Баянкина, представшая в облике знатной столичной примадонны с полнокровностью звучания, салонным шармом немногословной, но интенсивной жестикуляции. Завершала бетховенский смотр на Урале эверестная Девятая симфония. Три части на сцене был только оркестр – Международный молодежный Чайковский-оркестр под управлением Томаса Цетмайра. Когда на финал вышел симфонический хор филармонии – вышел в масках и, не снимая их, запел «Оду к радости», зал словно пробило током от вынужденной радикальности решения. Маска на суровых лицах хористов казалась символом накопления энергии для последующего прорыва. После чуть суховатого, как бы аутентичного, безвибратного, без агогических излишеств и градаций динамических нюансировок исполнения трех частей Девятой хор воспринялся как мощная животворная волна, способная смыть на своем пути все нечистые и непродуктивные помыслы на пути к счастью человечества. Бетховену такая решимость явно была бы очень по нраву. 

Екатеринбург–Санкт-Петербург

Текст: Владимир Дудин